Категории:

Из истории Большого монастыря (хурула) Его Святейшества Далай-ламы «Раши Лхунбо»

Монастырь Раши Лхунбо был основан в 1681 году с благословления Далай-ламы V Агван Лобсан Джамцо (1617-1682) – «Великого Пятого», известного как своими духовными делами, так и строительством резиденции Далай-лам – дворца Потала в Лхасе. Согласно легенде, монастырь Раши Лхунбо был основан в Тибете и перевезен в Калмыцкое ханство ханом Аюкой и дербетовским нойоном Монко Тэмуром (согласно другим сведениям, Солон-Цэрэн тайши)1. Среди калмыков он более известен как Богдо Далай-ламин ик хурул – Большой хурул (монастырь) Его Святейшества Далай-ламы. В хуруле до начала XX века хранились грамота Далай-ламы V , основателя монастыря, грамота Панчен-ламы II, способствовавшего его открытию, субурган, в котором, согласно преданию, хранились мощи Будды, одеяние Далай-ламы V, дарованное самим Агван Лобсан Джамцо, а также другие реликвии. Необходимо отметить, что в XVII – начале XX в. в калмыцких монастырях имелось немало священных реликвий, подобных перечисленным. Так, в 1902 году после прибытия из Тибета посланника Далай-ламы XIII Тубдан Джамцо – Агвана Доржиева – он совершил поездку по улусам Калмыцкой степи Астраханской губернии. Как отмечают источники, большое количество калмыков съезжалось для поклонения учителю и, главным образом, святыне, привезенной им – части кости Будды, заключенной в золотое, пирамидальной формы, мощехранилище2.

В XVII веке связи калмыков с Тибетом и Далай-ламами были особенно тесными. Так, глава буддийской церкви калмыков назначался Далай-ламой. Известно, что в 1645 году за благословлением Далай-ламы в Тибет отправился правитель Калмыцкого ханства Шукур Дайчин, проведший в путешествии несколько лет. Хан Аюка также получил грамоту на ханство от Далай-ламы. Практика благословления верховным буддийским иерархом властителя Калмыцкого ханства, несмотря на усложнившуюся процедуру передачи власти, в XVIII веке продолжалась. Так, в 1735 году, накануне отстранения от власти, из Тибета прибыли члены делегации, направленной ранее ханом Церен-Дондуком. Церемонию вручения атрибутов благословления власти описывает источник XVIII века. Она происходила в двух кибитках – ханской и храмовой. Первым к хану явился глава буддийской церкви Калмыкии Шакур лама, который был встречен музыкой труб и торжественно препровожден к хану. Затем прибыла делегация во главе с Батур Омба гелюнгом, привезшая от Далай-ламы VII Галсан Джамцо грамоту, знамя (как символ ханства), наплечную одежду, головной убор, седло, саблю и коня, а также «сайдак». Торжественная встреча процессии завершилась церемонией оглашения грамоты Шакур ламой, облачения хана в дарованный костюм, поклонения в храмовой кибитке3.

Уже в начале XX века активные связи с Тибетом, прекратившиеся в период XIX века, после ликвидации Калмыцкого ханства, начали восстанавливаться. В 1905 году Далай-лама XIII Тубдан Джамцо, находясь в Монголии, принимал делегации калмыков. Верующие буддисты России во главе с Далай-ламой, осуществили строительство буддийского храма в столице – Санкт-Петербурге. Далайлама XIII неоднократно встречался с паломниками-калмыками и в самом Тибете. Известно описание поездки в Лхасу паломника, учителя из малодербетовского Дунду-хурула – Бааза багши Менкеджуева, опубликовавшего свой труд «Хождение в Тибетскую страну малодербетовского Базабагши». Приближенным Далай-ламы XIII стал калмык, обучавшийся в одном из монастырей Тибета более 10 лет – Л.Ш. Тепкин, впоследствии ставший шаджин-ламой Калмыкии и заместителем полномочного представителя Далай-ламы XIII в России. Во время второго отъезда Далай-ламы XIII из Лхасы в 1909 году русское правительство высказывало обеспокоенность по поводу возможной реакции калмыков на события, связанные с бегством Далай-ламы XIII Тубдан Джамцо из Тибета на территорию, контролируемую англичанами. Так, в специальном циркуляре из департамента духовных дел иностранных исповеданий министерства внутренних дел астраханскому губернатору от 12 марта 1910 г. говорилось: «Бегство духовного главы ламаитов далай ламы из Тибета в пределы английских владений, без сомнения, может отразиться существенным образом на интересах не только внешней, но и внутренней политики. При таких условиях представлялось бы весьма желательным уяснить отношение к этому событию со стороны населяющих наши окраины инородцев ламаистского исповедания (бурят, калмыков). Обращаясь поэтому к Вашему превосходительству, с просьбой обследовать этот вопрос, Департамент духовных дел просит о последующем почтить его уведомлением»4. Как уверял в последующем астраханский губернатор, большинство калмыков не знали о бегстве Далай-ламы XIII, а высшее руководство калмыцкой церкви считало, что конфликт не может не быть разрешен положительно при содействии правительства России. В целом в начале XX века связи калмыков с Тибетом и Далай-ламой оживились. С начала века до тридцатых годов посланник Далай-ламы – А.Доржиев – постоянно участвовал во всех делах, касающихся отношений калмыков и Тибета.

Калмыцкий монастырь, носивший имя Далай-ламы, имел и тибетское название, данное Далай-ламой V и звучащее в калмыцком языке «Раши Лхунбо». Оно происходит от имени знаменитого тибетского монастыря «Таши Лхунпо». Как известно, с этим монастырем особым образом связан институт Панчен-лам – наставников Далай-лам, почитающихся как воплощение Будды Амитабхи. Формирование самого института Панчен-лам связано с личностью Лобзан Чойчжи джалцана (1570-1663), который являлся настоятелем монастыря Таши Лхунпо, духовником Далай-ламы IV и Далай-ламы V. «Мотивация отношения учитель – ученик обосновывается буддийской доктриной: панчхен-лама является наставником далай-ламы, потому что он – воплощение Будды Амитабхи, чьим духовным сыном является бодхисаттва Авалокитешвара, который воплощается в далай-ламе. Местопребывание панчхен-ламы – монастырь Ташилхунпо», – пишет известный исследователь тибетского буддизма Е.Д.Огнева5. В монастыре, являвшемся резиденцией наставника Далай-лам, на протяжении многих лет обучались калмыцкие монахи. Уже в конце XVII – начале XVIII в. в монастыре Таши Лхунпо в Тибете обучался первый проповедник – калмык, сын торгутского нойона Мергена Темене, известный истории как Нейджитойн. Другое имя этого миссионера – Цаган Номин хан. Вклад его в развитие буддийской религии неоценим. Как известно, кочевья монгольских племен в XVII веке были разделены Далай-ламой на две сферы влияния: среди восточных монголов распространением буддизма занимался Цаган-Номин хан, среди западных же монголов (ойратов) проповедовал Зая пандита Намкхай Джамцо, ученик и последователь Нейджи тойна. Значение монастыря, основанного с разрешения верховного иерарха буддийской церкви Тибета, имеющего многолетнюю историю, являвшегося местом хранения уникальных реликвий, в Калмыцкой степи Астраханской губернии было огромным. Хурул располагался в южной части Малодербетовского улуса, позднее получившей статус Манычского улуса. Будучи кочевым, он на протяжении столетий перемещался вместе с населением по кочевьям, располагавшимся по берегам Маныча. Однако в течение XIX века постоянным местом его зимней стоянки являлась местность в урочище Булгун гол (или Булгун сала). Его прихожанами числились несколько родов. Согласно сведениям А.М.Позднеева, собиравшего сведения о калмыцких буддийских монастырях в начале XX века, данный монастырь являлся родовым для пяти субэтнических групп калмыков: оргакин, келькет, богданшабинер, мамадут-шабинер, баганкин. Другие субэтнические группы калмыков Манычского улуса обращались в пять хурулов, существовавших до введения «Положения по управлению калмыцким народом», изданного в 1847 году. Так, «бурульскими» считались два хурула: Раши Донроб и Ламрим Чойлин. Они располагались в районе проживания 11 родов калмыков-«бурулов»: баганкин, дорджиганкин, ольчанкин, шудучинер, джанчибакин, манджикин, бек-манджикин, молланкин, харатолганкин, ностанкин, джеджекин. «Ульдючиновским» считался хурул Доджуд Рацан, в который за исполнением обрядов обращались калмыки родов Шантаева, Балзанова, Сермыкова, Сумьянова, а также бага бурулы и джеджекины. Прихожанами хурула Сампил Норбо являлись калмыки – представители пяти родов «ики-чонос»: ики-чонос, ики-зеткюбюн, абганер-кюбюн, хашханер, бюдюрмис. Наконец, в «багачоносовский» хурул Галдан Раши Чойлин обращались два рода калмыков: багачонос и келькет6.

Как видно, среди родов калмыков Манычского хурула два имеют в названии термин «шабинер» (от слова «шаби» – послушник, ученик). Так назывались калмыки-скотоводы, проживавшие при монастырях и являвшиеся крепостными либо самого монастыря, либо высокопоставленного монаха. Источники пополнения данного сословия до XIX века были самыми разнообразными, среди них – дарение крепостных священнослужителям и монастырям, покупка крепостных и даже добровольный переход в шабинеры. К XIX веку с возрастанием численности шабинеров и благодаря многолетней практике существования сословия сложились родовые группы под таким же названием. «Практика дарения калмыцкими феодалами своих подданных духовенству и хурулам, сложившаяся со времен распространения буддизма, получила дальнейшее развитие и в XVIII в., а к началу XIX в. появились целые роды и аймаки шабинеров, и они составляли едва ли не пятую часть калмыцкого народа»7. Среди субэтнических групп, которые являлись прихожанами Большого хурула Далай-ламы Раши Лхунбо, интерес представляют «богдан шабинеры» и «мамадут шабинеры». Первые вели происхождение от шабинеров, пожертвованных калмыцкими ханами и нойонами при основании хурула самому Далай-ламе. Согласно традиции, они и их потомки считались подданными верховного иерарха. Вторые являлись потомками шабинеров, подаренных гелюнгу Мамадут, служившему в хуруле и являвшемуся младшим братом известного монаха по имени Йогацзари-цорджи, отправлявшегося в XVII веке за благословлением на открытие данного хурула в Тибет к Далай-ламе V Агван Лобсан Джамцо.

В XIX веке, после реформ, проведенных в Калмыцкой степи Астраханской губернии, все монастыри были поделены на большие и малые, что было связано со стремлением правительства ограничить количество буддийских центров. Однако в это же время практически монастырями (хурулами) стали считаться храмы. Так, если после ликвидации Калмыцкого ханства в поволжских степях осталось 11 монастырей, то в официальных данных начала XIX века уже числилось более ста хурулов. Монастырь Далай-ламы, согласно иерархии, относился к большим хурулам. В нем были объединены два малых хурула (практически – два храма). Примечательно, что храмы Раши Лхунбо, согласно традиции кочевого общества, до начала XX века сохраняли архаические формы. Несмотря на то, что уже с конца XVIII века в Калмыкии началось строительство стационарных храмов, в Раши Лхунбо «сюме» располагалось в храмовой кибитке. Здесь находился субурган работы индийских мастеров с мощами Будды, а также старинные изображения буддийских божеств работы тибетских мастеров: Будды Шакьямуни, Атиши, Майдари, Зеленой Тары, Манджушри и статуэтка Ямандаги, сделанная из благовоний. Храмовыми реликвиями являлись также изображения основателя школы Гелугпа Цзонхавы, Далай-ламы V, Панчен-ламы I и Панчен-ламы II, способствовавшего строительству Большого хурула Далай-ламы, священные книги, грамоты Далай-ламы V и Панчен ламы II и одеяние самого Агван Лобсан Джамцо8.

Уникальные реликвии монастыря и его кочевой образ жизни обусловили выбор главы буддийской церкви калмыков, сделанный им в 1856 году. К этому времени неоднократные указания правительства и Управления калмыцким народом о приведении количества буддийских хурулов в соответствие со штатом, утвержденным для них согласно «Положению» 1847 года, уже невозможно было игнорировать. По данному штатному расписанию в Малодербетовском улусе необходимо было сократить 8 малых хурулов. В Манычском улусе, являвшемся южной частью Малодербетовского, решено было «сократить» хурулы Ламрим Чойлин (располагавшийся среди бурульских родов) и Раши Лхунбо (Ик Богдо Далай-ламин хурул). С официальным закрытием последнего часть родов калмыков-прихожан Большого хурула Далай-ламы были «прикреплены» к другим хурулам Манычского улуса. Так, оргакинские рода стали считаться принадлежащими к Ульдючинскому хурулу, хотя кочевья данных родов находились более чем в 50 км от монастыря. Келькетовские рода причислили к Багачоносовскому хурулу, расстояние до которого от кочевий данной этнической группы составляло более 40 км. Именно потому со временем были основаны Оргакиновская и Келькетовская молитвенные кибитки, местопребыванием которых обозначили кочевья обоих родов. Духовенство, совершавшее религиозные требы, направлялось из Ульдючиновского и Багачоносовского хурулов. Группы богдан шабинеров и мамадут шабинеров отказались от возможности обращаться в какой-либо хурул, кроме своего родового и, как свидетельствовали очевидцы, никогда не посещали Ульдючиновский хурул, к которому были приписаны, согласно распоряжению церковного руководства и астраханской администрации.

На самом деле закрытие Большого хурула Далай-ламы было формальным. Реликвиям, хранившимся в храмовой кибитке монастыря, стремились поклониться все верующие калмыки, и именно в надежде на поддержку верующих в 1856 г. Лама калмыцкого народа Гелик принял решение о зачислении «за штат» известного хурула. Действительно, монастырь продолжал действовать до начала XX века, но его «зачисление за штат» не могло не сказаться на экономическом положении.

В первые годы XX века хурул оставался формально закрытым. В эти годы в южной части Малодербетовского улуса (Манычском улусе) насчитывалось 286 кибиток представителей оргакиновских родов, 89 кибиток калмыков родов баганкин, 123 кибитки калмыков-келькетов, 28 кибиток мамадут шабинеров9 и 38 кибиток богдан шабинеров (согласно другим данным, богдан шабинеры и мамадут шабинеры насчитывали по 100 кибиток10). К этому времени баганкины считались прихожанами бурульского монастыря Раши Донроб, оргакины считались причисленными к зоне влияния Ульдючиновского хурула Доджуд Рацан (находившегося более чем в 50 км), келькеты – к зоне влияния багачоносовского хурула Галдан Раши чойлинг (находившегося в 60-70 км от этих родов). Сложилась традиция командирования священнослужителей в отдаленные от хурула рода. Именно поэтому в 1904 году представители абганер-кебютова и ики-зет кебютова родов обратились с прошением о разрешении постоянного проживания на территории этих родов в так называвшейся «Келькетовой молитвенной кибитке» (т.е. кочевом храме) гелюнгов из Икичоновоского хурула. Проверка помощника попечителя калмыцкого народа Плюнова показала, что в урочище Шар булук у калмыков этих родов имелся кочевой храм – кибитка, при которой находились 6 священнослужителей. По данным А.М. Позднеева, в 1904 году в урочище Заха-Экин в келькетовом роде находился родовой хурул, в котором находились 17 человек, не являвшихся официально священнослужителями (из них 16 – из келькетовых родов). Руководил хурулом по приказу багши Манычского улуса Зунгру Балыков, родом из багачоносов, проживший среди келькетовых родов 26 лет. В начале XX века этот частный родовой хурул имел два деревянных строения и три глинобитных здания, а также молитвенный дом11. Если зимняя ставка хурула находилась в ур. Заха-Экин, то летом часть духовенства кочевала с храмовой кибиткой в урочище Шабур Онгца. Возникновение келькетовского хурула калмыки связывали с периодом формального закрытия Большого хурула Далай-ламы.

В это же время основана молитвенная кибитка (или кочевой храм) оргакиновых родов. К началу XX века кочевой храм этих родов находился в урочище Умкя Сала. Здесь располагались три кибитки, одна из которых представляла собой сюме. Духовенство данного кочевого хурула формально числилось в ульдючиновском Доджуд Рацане, руководил ими гелюнг Цурюм Онкоров. Кроме священнослужителей, при хуруле проживали светские лица из числа наиболее активных верующих12.

На протяжении всего периода самостоятельного существования этих двух кочевых хурулов («молитвенных кибиток», как они именовались в официальных документах), этнические группы богдан шабинеров и мамадут шабинеров, кочевавшие примерно в 20 км от хурула Доджуд Рацан, не обращались ни в один хурул, кроме своего родового, считавшегося формально закрытым.

 В 1903-1904 гг. духовенство, проживавшее на территории этих двух родов, и не имевшее официальных документов, подтверждающих их статус священнослужителей, подало прошение об официальном признании храмовой кибитки, кочевавшей совместно с тремя кибитками духовенства, штатным хурулом. Главой духовенства Богдо Далайламин Большого хурула в этот момент являлся номчи цорджи Очир Джунгруев. По распоряжению багши О.Джунгруева молитвенные кибитки оргакинов и келькетов прикочевали к монастырю.

После революции 1905 года и принятия манифеста, в котором декларировалась свобода вероисповеданий калмыцкие монастыри и храмы, в течение нескольких десятилетий числившиеся закрытыми или функционировавшие как «молитвенные кибитки», восстановили собственный статус. Так был вновь открыт и Большой хурул Далай-ламы. Однако годы его формального закрытия подорвали экономическое положение хурула, когда-то бывшего одним из известнейших.

В 1924-1928 гг. в Калмыкии регистрировались религиозные общества. Среди других получили права буддийская община Богдановского хотона Оргакиновского аймака Манычского улуса (в ней насчитывалось 6 гелюнгов)13 и две общины Оргакинского хурула Манычского улуса. Одна из них насчитывала 202 члена, в том числе 19 гелюнгов, другая – 434 члена, в том числе 14 гелюнгов. В религиозной общине Богданкиновского хотона насчитывалось 105 человек, в том числе 7 гелюнгов. В Келькет-наинтанкиновском обществе Манычского улуса – 623 человека, в том числе 11 гелюнгов и 13 манджи14. Но уже в 1930 году в оргакиновском хуруле было только 2 гелюнга.

К началу Великой Отечественной войны в Калмыкии практически не осталось действующих хурулов. Был закрыт – теперь уже вторично – и Большой хурул Далай-ламы – один из старейших монастырей калмыков.


1 Позднеев А.М. Докладная записка Министру внутренних дел П.А.Столыпину с отчетом о командировке в калмыцкие улусы Астраханской и Ставропольской губерний и области войска Донского. СПб., 1910 // РОГПБ. Ф.590. Ед.хр. 146. Л.125

2 Дело об удалении из Калмыцкой степи тибетцев, монголов, бурят (21.04.1898 – 01.02.1912) // НА РК. Ф. И-9. Оп..2. Ед.хр.77. Л.12 об.

3 Описание церемонии в сентябре 1735 г. // СПБ отделение архива РАН. Р.II. Оп. 1. ед.хр.204. Л.61-62

4 Дело об удалении из Калмыцкой степи тибетцев, монголов, бурят (21.04.1898 – 01.02.1912) // НА РК. Ф. И-9. Оп..2. Ед.хр.77. Л. 90

5 Огнева Е.Д. Панчхен-лама. // Буддизм. Словарь. М.: Республика, 1992. С.201

6 Там же. Л. 112,113,127

7 Дорджиева Г.Ш. Буддизм и христианство в Калмыкии. Оаыт анализа религиозной политики правительства Российской империи (середина XVII – начало XX в.). Элиста, 1995. С. 30

8 Позднеев А.М. Докладная записка Министру внутренних дел П.А.Столыпину с отчетом о командировке в калмыцкие улусы Астраханской и Ставропольской губерний и области войска Донского. СПб., 1910 // РОГПБ. Ф.590. Ед.хр. 146. Л.126

9 Материалы распределения численного состава аймаков в Калмыцкой степи. 1898 г. // НА РК. Ф.И-9. Оп.5. Ед.хр. 1015. Л.59

10 Позднеев А.М. Заметки о калмыцких хурулах «чойра» // Архив востоковедов СПБФ ИВ РАН. Ф.44. Оп.1. Ед.хр.126. Л. 50

11 Позднеев А.М. Заметки о калмыцких хурулах «чойра» // Архив востоковедов СПБФ ИВ РАН. Ф.44. Оп.1. Ед.хр.126. Л. 30, 57

12 Там же. Л.68

13 Книга регистрации религиозных обществ административного отдела ЦИК // НА РК. Ф. Р-3. Оп. 2. Ед.хр. 508 а. Л.23 об.

14 Книга регистрации религиозных обществ административного отдела ЦИК // НА РК. Ф. Р-3. Оп. 2. Ед.хр. 508 а. Л. 1-23

Источник: Журнал “Буддизм России” №38

Фото обложки: Павел Платонов

Пока нет комментариев

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *